Мне это напоминает старинный анекдот про Джо, любопытного Джима, готового на всё ради удовлетворения своего любопытства, и лошади, которую ему пришлось затаскивать на девятый этаж.
На каждом этаже Джим вопрошал, зачем надо затаскивать лошадь на девятый этаж, на что Джо отвечал ему, что он всё узнает, когда довершит свой труд.
Анекдот этот надо рассказывать со смаком: делать остановки на каждом этаже, описывать тяготы Джима, передавать его прямую речь — каждый раз формулируя его вопросы по-новому. Да-да, такой анекдот рассказать — это искусство!
«Высунув язык, Джо с трудом преодолевает последние ступени пятого этажа. Он весь просел от тяжести лошади и словно уменьшился под этим гнетом. Ноги его дрожали, каждый новый шаг он делал все реже и реже, подолгу готовясь к очередной ступеньке, словно к новому преодолению. Пот затекал ему в глаза; он нервно дергал головой, отбрасывая свисавшие мокрые пряди волос. Шляпа давно сползла с головы и карикатурно болталась где-то на плече, а у него не было ни сил, ни желания ее поправить.
Дотащив лошадь до окна площадки и наконец освободившись от ноши, Джим с непонятно откуда взявшимися силами вновь атаковал Джо своими вопросами.
— Джо, я тащу эту проклятую лошадь пятый этаж! Уже нет сил! Это просто бесчеловечно! Сжалься, наконец! Призайся, черт тебя дери, какого дьявола ее надо затаскивать к тебе на девятый этаж!»
И так, с разными вариациями и новыми деталями угасающих сил Джима — всё больше и больше интриговать слушателей и испытывать их терпение, живописуя преодоление Джимом каждого этажа. Особое удовольствие…
Так вот. Мы же о французском языке в нашей жизни — вы еще не заыбыли? Или уже начали что-то подозревать? Как недавно замечательно сказал Шендерович, описывая ситуацию в стране: «Пчелы что-то подозревают». Прелесть!.. Mais revenons à nos moutons.
Джим на карачках втаскивает лошадь в квартиру Джо и обессиленный падает в коридоре. В его затуманенных от усталости глазах читается немой вопрос: НАФИГА! Вопрос был на самом деле более изящным и велеречивым, но из-за упадка сил глаза уже не могли вопрошать что-то более содержательное.
Джо считал этот взгляд без ошибки. Он налил себе виски и ответил: «Дружище, сделай последнее усилие, втащи ее в ванную — и я тебе всё расскажу немедля. Клянусь! Я жду тебя в гостинной.»
Джо ждал довольно долго. Он успел выкурить пару сигар — обессилевшому Джиму стоил труда этот последний маневр. Он был действительно последний. Ваши слушатели, кто успел уже забыть начало повествования, могут пробуждаться: развязка близка.
Джим вползает в гостинную, нелепо дрыгая ногами, как лягушонок, запутавшийся в траве. Кажется, он уже не отдает отчета своим движениям и своему телу. Он заплатил немалую цену, но сейчас он получит награду — его любопытсвто будет удовлетворено.
Как часто мы готовы на неимоверные поступки и усилия — стоит лишь нас заинтрговать. Вот вы, например: вы прочли столько букав, даже не зная, наступит ли в конце этого длинного повествования хоть какой-то катарсис, хоть какое-то облегчение.
Отступать поздно!
Дрожащим голосом Джим проблеял.
— Зачееееем… лоооошадь… девятый этаж…
— Ты только представь, Джим, — отвечает Джо, подавшись в своем кресле вперед; он уже успел выпить немного виски и разомлеть, — придет ко мне в гости Джек. Скажет: «Пойду помою руки», — и уйдет в ванную. А потом выскочит оттуда ошарашенный и, давясь, будет орать из коридора: «Джо! О боже! У тебя в ванной лошадь!! Аааа!! Караул!!!» Потом вбежит в гостинную с круглыми глазами — ну, ты знаешь, как у него это смешно всегда получается. — И будет трясти головой и повторять: «Джо! Господи! Я чуть не умер! У тебя там в ванной — лошадь! Ты что сидишь тут, как истукан! Ты слышыишь, что я говорю?! Там лошадь!!»
Джим, и ты только прикинь… Ты слушаешь меня?.. Так вот. Прикинь, Джим. А я ему отвечу: «НУ И ЧТО?..»
Я не знаю, было ли вам смешно. Но я ведь и не стремился вас рассмешить — это всего лишь был художественный образ. Образ роли французского языка в нашей жизни. Во всяком случае, моей.
Я вот изучаю французский язык с 2008 года, то есть одиннадцатый этаж… простите, год. И ради чего?
Живу в центре Санкт-Петербурга. Судьба иногда заносит в мою жизнь настоящих французов. Шаришься ты, например, жадным взглядом по ценникам в супермаркете в вечерý. И вдруг безошибочно выхватываешь откуда-то из винного отдела родную речь… Ну, не родную — французскую, но не менее от этого родную. Выхватываешь — и плывешь в этот отдел, как акула на запах крови.
Стоят. Сгрудились. ВЫБИРАЮТ! А времени — одиннадцатый час.
— On ne peut pas acheter d’alcool maintenant, après dix heur du soir, monsieurs, c’est trop tard. Désolé. Voilà, c’est la règle. Mais ! Il y a un petit magasin pas loin d’ici où vous pouvez tenter vos chances… — Ну и объясняешь им, как тут всё устроено. Говоришь-то ты всё правильно, просто записать не умеешь.
— Oh, monsieur parle français ! — ловишь ты удивленные взгляды и даже, как тебе кажется, читаешь восхищение в их глазах. Посторонние, конечно же, тоже оглядываются. Они ничего не понимают из того, что ты говоришь, но боковым взглядом ты видишь, что и они удивлены и, кажется, восхищены.
— «Ну дак, ёпть!» — мысленно отвечаешь ты, а вслух произносишь что-нибудь типа: pourquoi pas ?!
И гордый, с чувством собственного достоинства удаляешься. Одиннадцать лет прожиты не зря!
Будет продолжение. :*)