Рассказывает Игорь Шубенкин.

Всю жизнь я так или иначе был связан с изучением языков. В школе учил французский, потом 9-10-й классы были в физмат школе, и там французского преподавателя не было, а английский нам не стали давать в силу разницы в подготовке тех, кто изучал его с 5 класса. В результате наша группа «французов» из 7 человек коротала время в пустом школьном спортзале под честное слово директору, что шуметь и бегать не будем.

Два года прошли вообще без языков, а потом я поступил в Макаровку и оказался в группе как раз вот такого интенсива. Перед преподом была поставлена задача: всех курсантов-«неагличан» обучить английскому за полгода и вывести их на один уровень с «продолжашками». Лично для меня такая задача оказалась непосильной, и я чууть было не был отчислен уже со второго курса, как полностью бесперспекитвный в английском языке. За меня тогда вступились другие преподаватели, у которых я показывал неплохие результаты по специальности. В общем, кое как дотянул до диплома, сдал ГОСы на тройку с минусом и выпустился в свободное плавание.

Про язык стал уже забывать, как кошмарный сон, работая в НИИ Морского флота, вообще никак с иностранным языком и иностранцами не соприкасаясь. Так бы и «достриптизил до пенсии», если бы не женился...

Семья потребовала от меня нормального заработка, а не 110 рублей зарплаты младшего научного сотрудника. Нормальные деньги тогда можно было заработать по моей специальности только в море...

Я снова поступил в Макаровку — уже на штурманское отделение (до этого я окончил коммерческий факультет, который готовил работников для берега). Начал сдавать экстерном все экзамены по специальности, кроме... английского. Которого я вообще не знал, не говря уже о морской специфике.

На помощь пришёл мой друг — очень похожий на меня внешне и отлично знающий язык. Он ходил за меня сдавать все зачёты и экзамены, благо я учился на заочном и посещение уроков не было обязательным. Даже ГОСы сдал на четвёрку (я его специально попросил не высовываться и занизить оценку).

И вот я получаю направление на судно в качестве помощника капитана. Судно стояло в Гамбурге. Поднимаюсь на мостик, знакомлюсь с командой, мы берём лоцмана, и я с ужасом понимаю, что АБСОЛЮТНО НИЧЕГО не могу ему сказать! Ни единого слова!

Положение спас мой матрос, в двух словах объяснив лоцману, что «штурман немного болен, и сейчас подойдёт капитан и всё ему расскажет».

Капитан сразу всё понял, отвёл меня тихонько в сторону и сказал: «Судно идёт в Южную Америку, переход две недели. За это время ты должен выучить хотя бы основы языка для общения с властями. Не выучишь — будешь списан в следующем порту как профнепригодный»...

И я выучил!

Занимался по 8 часов в день на вахтах, зубрил слова, делал упражнения и слушал лингафон. У меня не было другого выхода — надо было работать и кормить семью. После первого более-менее успешного диалога с агентами в Аргентине у меня вдруг проснулся бешенные интерес к зыкам. Притом, не только к английскому! Я начал параллельно учить итальянский и вспоминать французский, благо не было проблем с языковой практикой в портах захода. Вот это был интенсив! Но сейчас я бы всё сделал по-другому. По-другому построил бы систему своего самообразования…
Comments